Было бы трудно поверить, что подобная проработка появилась лишь недавно; наоборот, книга подводит итог более чем тридцатилетнего концептуального развития и продвижения. В моем письме, выражая автору благодарность за получение книги, я написал, что мы можем с полным основанием считать этот труд главной вехой творчества Ф. Дольто и самым значительным теоретическим произведением.
Купить и скачать за $2,53 (150 . Назьо пригласил на свой семинар Франсуазу Дольто, чтобы перед большой аудиторией поговорить о ее книге «Бессознательный образ тела» («L' Image inconsciente du corps». В начале моей работы – где-то в году 1939 – Образ тела (l'I-ma-ge .
Франсуаза Дольто (Francoise Dolto, 1908 - 1988) - французский. Атра по первой профессии, Франсуазы Дольто. В преддверии этого собы. Ижевск: Ergo, 2006. Что делать, если ребенок требует что-то купить в магазине? Психоанализ и воспитание (I). Том 2, Дольто Франсуаза.
Вот почему ее присутствие среди нас является ответом на мое дружеское пожелание сделать предметом обсуждения ее концепцию образа тела и услышать, что она о ней скажет. Я хотел бы, чтобы сегодня вечером мы могли задать вопросы Франсуазе Дольто, заняв позицию не снаружи, противопоставляя ее теорию другим точкам зрения, а как бы внутри ее собственного концептуального пространства.
Начну, если вы позволите, с первого, самого простого вопроса по поводу выражения «образ тела»: как этот термин, «бессознательный образ тела», пришел тебе в голову? Что послужило источником данного понятия? Ф. Дольто: – Это очень любопытно. Термин фактически возник из игры слов, состоящей из трех частей. Понимаешь, размышляя над тем, от чего мы отталкиваемся, когда говорим, приходится констатировать, что говорим мы, отправляясь от некоего минимума идентичностей, которые все приобрели. Так вот, эти идентичности здесь будут составляющими слова image (образ, изображение – прим. Наконец, «ge», последний слог слова «image», обозначающий землю, основу или еще тело, есть еще «je» (я, «ge» и «jе» по- французски звучат одинаково), личное местоимение первого лица единственного числа.
Перед вами I- ma- ge, то есть субстрат отношения к другому. Именно так родилось это слово, и я об этом говорила на семинаре Лакана. Мне даже пришлось написать ответ на письмо, в котором Лакан меня спрашивал: «Но почему ты все- таки называешь этот образ бессознательным образом тела?» Здесь необходимо понимать, что речь идет об образе, который исчезает, когда появляется образом отраженным. С образом зеркала, образом себя, узнанного в зеркале, – бессознательного образа тела уже почти что нет, исключения бывают только в сновидении. В реальности его уже нет, но, напротив, его присутствие очень сильно ощущается в психосоматическом страдании, он неизменно присутствует также у психотиков или коматозных больных. В начале моей работы – где- то в году 1. Образ тела (l’I- ma- ge du corps) открылся мне благодаря рисункам и лепке детей, тем рисункам, которые были поняты как двумерные представления, выполненные пациентом в трех измерениях.
Когда ребенок рисует, он всегда рисует свой собственный портрет; не будь этого, он бы не рисовал. Мы не рисуем, мы рисуем себя и видим себя избирательно в какой- либо из частей рисунка. Когда я искала самого ребенка в представленном образе, то всегда спрашивала: «А где на рисунке ты? Где бы ты мог быть, если бы был на рисунке?» Как только ребенок располагает себя в каком- то месте, он вступает в отношения обмена с неким другим. Это как раз и означает заставить говорить рисунок, а не просто откомментировать его содержание; подобный комментарий мы недавно видели в телепередаче – когда предполагаемые терапевты вглядывались в рисунок ребенка, пытаясь что- то отгадать и высказать различные объяснения.
Нет, нельзя пересказать рисунок, он есть сам ребенок, который рассказывает себя через рисунок. Рисунок – это какой- то фантазм, вынесенный в анализе за рамки времени; именно в этом качестве его необходимо слушать.
И тогда мы сможем ясно увидеть возникающую структуру Я и сверх- Я, которую выделил Фрейд. Теперь ты представляешь, что подготовило для меня выделение бессознательного образа тела.
Ж.- Д. Назьо: – Но именно смысл слова, каким он тебе представляется? Почему ты употребляешь слово «образ»? Ф. Дольто: – Это не образ в обычном смысле слова. Ж.- Д. Назьо: – Не некий отраженный образ, ты хочешь сказать. Ф. Дольто: – Совершенно верно, это не отраженный образ. Образ бессознательный, но не отраженный, субстрат языка на уровне отношений. Ж.- Д. Назьо: И тем не менее, ты настаиваешь на том, чтобы называть это «образ» («image»)?
Ф. Дольто: – Безусловно. Ж.- Д. Назьо: – Поскольку предполагаешь включения, относящиеся к личности? Ф. Дольто: – Да, именно аспект личностии, идентификации. Некий образ прочитывается в болезненной точке тела; и как раз там я нахожусь.
Есть болезненный уголок у человека, и в нем находит себе место субъект, не допускающий вычленения его собственного Я. Боль будет частью образа тела как некое чувствительное место, где субъект может держать свое Я, или даже свое тело. Потому что тело для нас одновременно является бессознательной частью Я и местом, откуда субъект может сказать: «я». Мы обычно говорим: «Я, у меня болит. Когда речь идет о чем- то активном, например, о проскользнувшем у нас агрессивном чувстве, мы говорим: «Это было сильнее меня сделать то или другое». Но мы никогда не скажем: «Это сильнее меня, что у меня болит»; напротив, мы обычно говорим: «У меня болит там- то».
Это «у меня» – его надо понимать как некое «у меня», которое болит в его «я», в том самом уголке его тела. Все это очень связано с архаическими образами тела, лежащими, как я уже сказала, в основании нарциссизма. Я различаю три разновидности нарциссизма: фундаментальный нарциссизм, первичный и вторичный, которые организованы подобно луковице, состоящей из покрывающих друг друга чешуек. Но может быть так, что в прошлом имел место некий архаический телесный опыт, способствующий своего рода дефектности первичного нарциссизма.